Пекло - Страница 29

Юмуру поглядел на Джорджию и тотчас перевел взгляд на освещенную фарами лесную дорогу. В темноте Джорджия не могла его разглядеть, разве что отметила красиво очерченный профиль, темные волосы, роскошными волнами покрывавшие голову и завязанные на затылке в конский хвост.

— Вы были тут прежде?

— Я жила тут, — тихо отозвалась Джорджия.

— В коммуне?

Она кивнула.

— Кое-что тут изменилось, вот увидите!

Джорджия внимательно поглядела на него.

Первое, на что она обратила внимание, были круглые очки в золотой оправе. Ей хотелось спросить, почему он выбрал такое отдаленное место, но не было сил, да и боль в пальце давала о себе знать.

— Я лечу уже больше пятнадцати лет. Прежде, не поверите, служил в армии. Совсем неплохо для рекламы. Представляете заголовок в газете: «Сначала бить, потом лечить». Мне понравилось.

У него был ровный тихий голос, и Джорджия поняла, что он старается завоевать ее доверие, а также внушить ощущение защищенности, несмотря на очевидную, терзающую ее боль и нечто ему неизвестное, о чем она предпочитает молчать.

— Скоро мой центр отпразднует десятый день рождения. Самому не верится, что мы продержались так долго. Однажды мне пришлось лечить очень больную и очень богатую женщину в Мельбурне, и она помогла мне развернуться. Это она дала центру название, потому что лотос был ее любимым цветком. Без ее помощи мне не удалось бы помочь стольким людям. Я ведь наполовину абориген, наполовину псих, как говорит моя мама, и потому неудивительно, что так резко изменил род занятий. Да армия. — Он фыркнул. — Спасибо отцу.

Юмуру затормозил, послышался щелчок автоматической коробки передач. В свете фар Джорджия увидела парковку в окружении африканских масличных пальм, видно, недавно посаженных.

— Вам нужны кресло или каталка? — как ни в чем не бывало спросил Юмуру, но от Джорджии не ускользнула тревога в его голосе.

— Нет. Спасибо.

Юмуру остановил машину напротив широкой лестницы из плитки и дерева и выключил фары. Джорджия с трудом вылезла наружу и не узнала родные места. Ни лачуг под железными крышами, ни огородов, ни цыплят и мелких кур-бантамок между цветущими кустами. Лес уничтожил все следы коммуны, и на ее месте появилось большое здание в балийском стиле. Крышу украшали бугенвиллеи, на увитой цветами веранде стояли искусно сплетенные кресла и блестящие папоротники в кадках. Большой щит «Дом семинаров» указывал налево, на низкое здание, сооруженное из местных материалов. Здесь все было сделано со вкусом, производило впечатление элегантности и самобытности.

Прежде чем Джорджию привели в нечто вроде приемного отделения, на парковке появился мужчина в шортах и фуфайке, и они с Юмуру о чем-то переговорили. В приемном отделении были отлично натертые полы, кресла из бамбука и яркие половики. Пахло свежим сеном. В светлом помещении Юмуру выглядел старше, чем думала Джорджия, скорее всего, ему было немного за сорок. Она обратила внимание на его длинные, изящные пальцы цвета мускатного ореха. Это были пальцы хирурга, нежные, словно девичьи, и с ухоженными ногтями.

Глядя на мужчину в шортах, Юмуру произнес:

— Фрэнк говорит, что полицейские ищут женщину, похожую на вас, которая была увезена неизвестными сегодня утром. Может быть, стоит сообщить им, что вы нашлись. Нам не обязательно говорить… ну… где вы находитесь.

Вопреки желанию спрятаться, стать незаметной, Джорджия выпрямила спину:

— Отлично. Вы правы, там должны знать… Хорошо бы вы поговорили с сержантом Картером, если застанете его. Скажите ему, что они обознались, и как только поняли это, отпустили меня.

— Хорошо. — Юмуру развернулся и приказал Фрэнку позвонить в полицейский участок. — Только не говори, где она сейчас.

Фрэнк кивнул головой и удалился.

— А теперь, — произнес Юмуру, вновь повернувшись к Джорджии и убирая с ее лица прядь волос, — пойдемте лечиться.

*

Джорджия понятия не имела, который час, когда вдруг очнулась от сна из-за сильной пульсирующей боли в пальце, доходившей до самого плеча. Со стоном Джорджия потянулась к тумбочке и взяла пачку ко дидрамола, которую ей оставил Юмуру. Он сказал, что одной-двух таблеток достаточно, и настоятельно советовал не принимать лишнего, даже если боль будет сильной, потому что это может вызвать тошноту. Джорджия проглотила две таблетки и откинулась на подушку в ожидании, когда они подействуют. Через некоторое время острая боль перешла в тупую, да и дыхание нормализовалось. Джорджия открыла глаза.

Комната была залита солнечным светом, и в открытое окно доносились хриплые крики попугаев. Над головой летала мясная муха. Еще трех мух Джорджия заметила на наружной стороне москитной сетки. Она полежала какое-то время, прислушиваясь к звукам просыпающегося буша и стараясь не думать о боли в безымянном пальце. В конце концов, это была уже не такая сильная боль, какую ей пришлось пережить, и слава небесам за Юмуру и его приятеля-хирурга из больницы Дугласа Мейсона в Налгарре, который вылез из постели посреди ночи, чтобы помочь ей.

Так как в лечебном центре не было квалифицированного анестезиолога, хирургу пришлось ограничиться местным обезболиванием. Он дал ей мидазолам, и Джорджия то теряла сознание, то вновь приходила в чувство, пока он обкалывал ей запястье, приводил в порядок и зашивал палец, одновременно беседуя с Юмуру об общих приятелях, кто на ком женился, кто с кем завел интрижку или серьезную связь, и тем самым внушая Джорджии приятное ощущение безопасности, естественное для нормальной жизни.